Дурак всяк тот, кто считает, что солнце - неживое создание! Иначе как оно может так прицельно метить в  глаз! Причем только в левый?..
- Причем только в левый... - по просторной комнате, заставленной всяким хламом, шкафами и огромным столом пронеслись едва различимая возня и ворчание. Бофур сдвинул со второго глаза ушанку и с трудом разлепил свои очи... Мда, картинка не из приятных: он лежит в утоптанной нарочь пыльной соломе, прямиком рядом с лицом валяются обглоданные до блеска куриные косточки.
- Наверное Двалин постарался! - мужчина широко улыбнулся и перевел глаза на потолок, точнее туда, где по его мнению должен быть потолок.
- Вот ужорная же у них выпивка! Я и до половины бочку не осушил, а уже под столом! - смех громом прокатился по безлюдной комнате, смешиваясь с криками и гамом с улицы. И тут в одно мгновение Бофур переменился в лице! Он попытался вскочить, огибая край столешницы, но со всей дури приложился о нее лбом. Ужасная мысль возникла в его головешке: а что как Торин и все-все-все, даже коротышка Бильбо, уплыли и бросили его здесь?
- Парни! Подождите меня! - гном, поправив нагрудник, который на него нацепил чуть ли не сам градоуправитель, на этот раз удачно обогнул злосчастный стол, вскочил на свои две и осмотрелся. Разумеется, в этой столовой комнатухе он был совершенно один! Голова болела нещадно - должно быть прав был местный стражник, говоря, что вино эльфов будет куда забористее, чем людское! Почесав вскочившую на лбу шишку и отхлебнув из стакана уцелевшее от вчерашней попойки золотое вино, гном бросился бежать прочь из этого дома.
Он без труда нашел выход, без труда открыл тяжелую дверь, но сколько же сил у него съела беготня по чертовым улицам-каналам!
- Кажется надо повернуть направо, а затем - налево! - гном, сбивая горожан, бежал не пойми куда.  Хотя почему это "не пойми" - в трещавшей от похмелья и раздувшейся шишки голове отчетливо представлялся маршрут гномов до Эребора - через озеро! Бофур замер посреди небольшого мостика, крепко сжимая кирку: - Где в этом Эсгароте пристань, если весь город - сплошная пристань? Ответ не заставил себя долго ждать, хотя и пришел совершенно неожиданно: через два дома радостно взвыли трубы и, торжественно прощаясь, затрещал какой-то мужик. Внутри обмерло все, что не скончалось от вчерашнего застолья. Гном бросился туда, перебирая ногами с такой живостью и быстротой, что роханский жеребец бы обзавидывался! Но и это не спасло: пробираясь в толпе большиногих, Бофур отчетливо рассмотрел, как его сотоварищи, сделав ручкой, благополучно покинули город...
- Как же! - встав у самого края главной пристани, ушанконосец глядел в след уплывающим лодочкам, как вдруг во всем этом людском гомоне и праздничном тарараме зазвучал знакомый голос: - Старик Оин!

Кили&Оин

Оркестр заливался фальшиво-резкими трелями, народ радостно галдел, провожая отряд Торина Дубощита, Короля-под-Горой, исполнить свое предназначение. Никто не задумывался, что пророчества не всегда произносят мудрецы, и не всегда эти пророчества сбываются. Никого не волновало, что Торин не был никогда Подгорным королем, он просто наследник рода Дурина, каковые бывали до него, каковые, конечно, найдутся позже, и может, вовсе не судьба именно этому гному исполнить предначертанное абстрактному правителю Эребора. Думал ли о такой возможности Торин Дубощит? Предполагал ли, что знаки могут лгать, что птица могла отбиться от стаи, а последний луч вдруг окажется закрыт какой-нибудь мимо пролетающей тучкой? Что дракон, наконец, банально не знает о пророчестве и совершенно не готов считаться с ним, что Бильбо Бэггинс действительно не вор, что даже с Аркенстоном гномы других кланов не пойдут за ним убивать Смауга? Быть может, думал. Быть может, эти размышления и подтолкнули его оставить раненого Кили в Эсгароте и даже отпустить в конечном итоге с ним Фили... Кили не знал, о чем думал или не думал его дядя, но в глазах короля он видел лишь  полную уверенность в собственной правоте. Из всего отряда первым среагировал Оин. Старый знахарь и вправду был полезнее рядом с раненым, чем в переходе через Пустошь Смауга… Отряд принял решение своего предводителя и действовал в соответствии с ним.  Не было смысла сопротивляться, и рана, словно понимая свою значимость, заболела сильнее. Кили почувствовал, что Фили поддерживает его, но не испытал облегчения - только смесь благодарности и дикого чувства вины.
-Фили, дядя прав. Ты должен быть там, когда дверь Эребора отворится для Короля, - полминуты назад Кили был уверен, что такая участь уготована и ему, но уж брата лишать такой судьбы не собирался. Юный гном пытался отмахнуться от брата, словно все еще верил, что тот успеет, передумает, и дядя примет его, и мечта брата исполнится. Они мечтали об этом походе, им столького стоило попасть в отряд, а теперь из-за беспечной бравады Кили они оба оказались за бортом, а сквозь шум толпы и бурчание Оина явно слышался плеск весел. Отряд уходил.
Оин поддерживал Кили за другой локоть, и свободных рук, чтобы придержать слухозаменитель на нужном месте, у него не было, поэтому вопроса Фили он, конечно, не услышал – видел только, что наследный принц Эребора обращается к нему. Догадаться о сути вопроса, впрочем, было несложно – в конце концов, у них не сказать чтобы много было тем для обсуждения, да и эмоции на лице Фили передавали мысли гнома ничуть не хуже.
- Он никому не показывал своей раны, - на этих словах Оин мог бы отвесить младшему гному подзатыльник, будь у него хоть одна свободная рука и хоть капля уверенности, что этим действием он не нарушит средиземский аналог клятвы Гиппократа, - мне нужно осмотреть ее, тогда и пойму, как его лечить.