Не любил Двалин такие дни, ох, не любил.
Было у него какое-то предчувствие беды, а какой воин может зваться хорошим, ежели доверяет лишь глазам да топору, а предчувствиям нет. Раньше, когда Двалин моложе был, может, он и считал это глупостью, но с возрастом взял за привычку свои инстинкты слушать.
Гномы всегда жили замкнуто, закрыто от всего мира. Войны людей и эльфов их сердца не трогали. К чему им чужие беды да напасти, когда со своими-то делами управляться надо. Но беда дошла до них сама, не спросившись, как обычно это бывает. Тьма окутывала Средиземье, во все концы тянула свои щупальца, тихо, скрытно, точно вор, прячущий отравленный кинжал в рукаве. Добралась она и до Эребора. «Будто мало народ наш вынес, только в мире зажили, только поднялись, ан нет, приползли, твари!» - думал с горечью Двалин, когда узнал, что сбираются с визитом слуги Тёмного Властелина в их царство, что уже у Врат они, что просовывают свои лапы омерзительные внутрь Горы.
Сам Двалин в тот день не присутствовал при Короле, на страже с отрядом стоял, но видел после, издали лишь, этих тёмных тварей в чёрных плащах, вылетавших из Врат, да слышал отзвуки тяжкого, мертвенного хрипения их жуткий коней.  Узбад тогда ещё долго  сидел, размышлял, мрачные тревожные думы отягощали его.  Тёмные слуги предлагали сотрудничество да мир, не хотели войны с гордым народом гномов, на деле же  лестью да зловещими намёками желали переманить гномов на свою сторону.
Даин через какое-то время решил нанести визит родственникам своим, в Железные горы, ибо не все они переселились в Эребор, а он боялся, что что-то может произойти, и хотел предупредить. Двалина оставил кем-то вроде наместника, доверял. А Двалин узбада подвести не смел, даже в мыслях.
Прошёл месяц спокойный, даже тучи и мрак забылись за работой. И вот как-то раз Двалин проснулся и понял: беда на пороге, беда, сердце аж сжалось, будто кто клешнями схватил холодными.  Только он вышел за порог комнат, как подбежал к нему один малец из отряда его с донесением. Глянул на него Двалин: гном бледен словно смерть. И понял, что предчувствия его не обманули.
- Что такое? – нахмурившись, спросил он.
- Там..там…, - запинаясь, отвечал гном, - у Врат всадник. Чёрный, в доспехах чудных и зловещих,  веет от него ужасом за лигу. Просит встречи с узбадом. Говорит, что сам - Ангмарский Король.
Двалин похолодел и сильнее сжал рукоять молота. Не так много знал он об истории народов других, не то, что брат его, Балин, сгинувший где-то в чёрной пропасти Кхазад-Дума. Но это, полное скверны и тьмы имя ему было знакомо.
Ох, и не вовремя ты уехал, узбад, эх, и не вовремя…
- Скажите, что примем его, - коротко бросил Двалин и удалился.

Не по нраву было Двалину то, что чужак ходил по гномьему царству, как по своим владениям. Но за топор сразу хвататься не пристало тому, кто принимает посланников. Поэтому старый гном лишь сел на трон, чувствуя себя на нём крайне неуютно, и окинул взглядом Короля-чародея, высоченную, чернющую тень; чуть ли не затмевал он своей тьмой сияние чертога.  Между тем, рассудил Двалин, Ангмарец хоть уже давно слуга тьмы, но когда-то всё ж человеком был; а людей казад никогда не боялись.
Чародей спокойным, чуть свистящим голосом, произнёс официальное приветствие, и Двалин, кивнув слегка, кратко ответил:
- Gamut manan, - и усмехнулся про себя: странно было слышать имя Создателя из уст назгула.- Что привело тебя в Эребор, посланник своего властелина?– спокойно и величаво вопросил он. О цели визита имел Двалин смутные догадки, но всё ж спрашивал. – Не частые вы гости в наших краях.
Надо было проявить поначалу хоть какую-то вежливость, хоть Двалину того в отношении Короля-чародея и не слишком хотелось делать; но сейчас не время для конфликта, поэтому он пустил в ход формальные слова.
- Выскажи её мне, ведь Король мой  оставил меня наместником, и я право имею принимать посланников; посему твои слова да просьбы будут переданы ему лично мною.